Немало загадок скрывают тёмные и таинственные морские бездны. Несмотря на всё могущество техники XXI века, дно мирового океана до сих пор исследовано не лучше, чем обратная сторона Луны. Там, в вечном мраке неимоверных глубин, бурлит странная, загадочная жизнь неведомых тварей. Удивительней же и грознее всех повелитель водной стихии Левиафан.

Легенда об этом невероятном морском монстре, предположительно, древнее самой Библии. Однако именно благодаря текстам Священного Писания Левиафан стал известен народам Европы. О сущности фантастического чудовища спорили теологи, историки и даже зоологи. Левиафан также «заплыл» в произведения художников и писателей, которые и создали ему имидж громадного, невероятно сложного и не слишком дружелюбного существа.

В Библии описания данного чудовища чрезвычайно поэтичны и туманны. Столь же неясно происхождение Левиафана и его роль в истории Вселенной. Наиболее выразительный портрет монстра можно найти в «Книге Иова», хотя следует отметить, что здесь он предстаёт невероятно могучим, но вовсе не мерзким и отвратительным созданием. Наоборот, этот исполинский морской дракон по-своему величественен и красив – в тексте Писания прямо говорится о том, как гармонично сложён и превосходно адаптирован для жизни в воде морской дракон.

Впрочем, это не делает Левиафана менее опасным для простых смертных, совершенно беспомощных перед дикой мощью библейского Годзиллы. И впрямь, в данном случае красота – страшная сила: роскошная прочнейшая чешуя, которая покрывала всё тело Левиафана, была совершенно непробиваема для военной техники древнего мира: стрелы, дротики, гарпуны и оружие ближнего боя отскакивали от неё, как от гранитной скалы.

Сам же морской исполин столь силён, что с лёгкостью сокрушает железо и медь – никакие щиты и доспехи не могли защитить смельчаков, вознамерившихся пополнить головой Левиафана коллекцию своих охотничьих трофеев. Впрочем, Библия утверждает, что таких героев не найти было в подлунном мире, ибо появление Левиафана вселяло во всех и каждого без исключения панический ужас.

Неудивительно, ведь, кроме всего прочего, глаза чудовища ярко горели во мраке, а пасть извергала огонь и искры! Что до клыков… «Круг зубов его – ужас», – это лаконичное, но весьма ёмкое описание позволяет в красках представить себе, как основательно вооружил Создатель Левиафана.

Надо, однако, отметить, что монстр, насколько можно судить по тексту Писания, большую часть времени проводит в глубинах океана, а на поверхности показывался достаточно редко. На дне, среди ила, рифов и обломков затонувших судов Левиафан обычно отдыхает – и пламя из его глотки кипятит воду, словно лава в жерле подводного вулкана.

Охотится же морской дракон обычно на меньших глубинах, пожирая крупных рыб и морских чудовищ рангом пониже, а также, возможно, головоногих – крупных кальмаров и спрутов.

В «Книге Иова» Левиафан – творение Бога, своей грандиозностью лишний раз доказывающее всю полноту не имеющей границ власти Творца. Таков он и в сто третьем псалме: среди прочих прекрасных и поражающих воображение созданий Бога, резвящихся в море, называется и Левиафан.

Однако на других страницах Библии Левиафан не просто плещется в морской пучине себе в удовольствие. Он превращается в злобное чудовище, с которым Всевышнему приходится вести настоящую войну.

Например, из описания пророка Исайи можно заключить, что Левиафан – настоящее воплощение преумножившегося на земле зла. Он чуть ли не лично ответственен за все беззакония мира и в таковом качестве напоминает самого Дьявола. Об уничтожении Творцом чудища говорится и в семьдесят третьем псалме: «Ты сокрушил голову левиафана и отдал его в пищу людям пустыни» (стих 14).

Секрет такого двойственного отношения к монстру можно разгадать, изучив архаичные мифы – в первую очередь, разумеется, семитских народов и их ближайших соседей.

Начнём с того, что само слово «Левиафан» (liwyātan) обычно переводят c древнееврейского как «извивающийся змей». Однако вторая половина имени чудища – «tan» – может означать и «дракон» и «большая рыба», и «кит». На древнейших рельефах Левиафан изображается с длинным хвостом и шеей, но он также снабжён четырьмя лапами. Так что наш персонаж не просто громадная змея, пусть даже и огнедышащая, а скорее какой-то змеедракон, обитающий в глубинах.

Кроме того, это весьма распространённый древний образ повелителя хаоса, божества, существовавшего ещё до появления упорядоченного космоса. Таковы скандинавский Ёрмунганд, кельтский Адданк (он же Атанк), змей Данбалла (Дамбалла), занимающий не последнее место в культе вуду, и аккадская богиня Тиамат. Собственно, последнюю считают «праматерью» Левиафана.

Древняя цивилизация вавилонян и ассирийцев, процветавшая некогда на берегах рек Евфрат и Тигр, оказала огромное влияние на иудаистическую мифологию, а, значит, и на тексты Библии. Сказание о борьбе Мардука, верховного бога вавилонского пантеона, с Тиамат, обратившейся в кошмарного морского дракона, по мнению некоторых учёных, легло в основу истории противостояния библейского Творца и Левиафана.

Возможно, повлияли на это и мифы угаритян – западносемитского народа, населявшего Финикию приблизительно с IV-III тысячелетия до нашей эры. В городе-государстве Угарите считалось, что Левиафан – он же семиголовый морской монстр Латану – повелевает всевозможными тёмными и деструктивными силами.

Столь же скверным характером отличался Левиафан в хеттской мифологии – огромный и многоголовый – как и в сказаниях угаритян – водоплавающий «змей горыныч», вечно стремящийся пожрать всё сущее.

В представлении древнего человека боги космоса непрерывно сражались со своими предками – повелителями хаоса, главой которых был чудовищный змей или дракон, одним словом – Левиафан.

Море – вечно меняющееся, могучее и безжалостное с начала времён ассоциировалось у людей с первичным Хаосом. Однако демонами изначальные божества, при всей своей суровости и своенравности, стали не сразу. Долгое время их почитали едва ли не на равных с младшими богами, и признавали, что Змей является неотъемлемой частью мироздания.

Так, по преданиям, Ёрмунганд кольцом окружил Мировой Океан, не давая его водам низринуться в бездну, а Данбалла научил людей искусству заклинаний. Поэтому и Левиафан не всегда представлен как воплощение одних лишь разрушительных сил.

Мардук, одолев морского дракона, которым обернулась Тиамат, создал из его тела землю и небо. То есть, чудовище приняло участие – правда, не совсем по своей воле – в акте созидания. В некоторых каббалистических легендах Левиафан выполняет ту же функцию – из его тела Господь творит Вселенную.

Когда земля еще была пуста и тьма окружала бездну, в воде уже обитал могучий Левиафан. Правда, позднее подобные архаичные языческие элементы были исключены из священных книг. Их отголоски можно найти в упоминании о том, что Господь накормил «людей пустыни» убитым Левиафаном: так морской монстр дал жизнь смертным – новым обитателям мира, пришедшим на смену духам хаоса.

Время шло, мир становился упорядоченным, и люди всё хуже относились к буйным титанам первых дней и проявляли всё больше страха по отношению к ним. Понятно, что и резвящийся в морской пучине Левиафан стал внушать некое недоверие и, как следствие, страх и ненависть. Прямо как кинематографический монстр Годзилла, расправа над которым лишний раз подтверждает – психология человека мало изменилась за последние тысячи лет.

Уже в раннем средневековье Левиафана объявили одним из непримиримых врагов Бога, Мира, людей и моряков в особенности. Иногда Левиафан становился героем популярной истории о рыбе-острове. Эта моряцкая байка пользовалась огромной популярностью в портовых тавернах от Багдада до Лондона.

По сюжету, корабль пристаёт к внезапно появившемуся из тумана острову. Путешественники выходят на берег, разбивают лагерь и, естественно, разводят костёр. Но едва только кок успевает повесить котелок над огнём, остров содрогается и стремительно уходит под воду. Слишком поздно несчастные моряки обнаруживают, что приняли за сушу спину гигантского монстра, который мирно дремал на поверхности океана, пока жар костра не пробудил его ото сна.

Впрочем, в некоторых бестиариях открытым текстом сказано, что не спит вовсе коварный монстр, а специально караулит незадачливых моряков, чтобы разнообразить ими время от времени своё меню.

Хотя надо сказать, что рыбу-остров обычно ассоциировали скорее с гигантской черепахой, однако иногда и Левиафана порой обвиняли в злокозненной привычке представать перед утомлёнными странствиями мореплавателями в виде гостеприимного острова.

Например, святой Брендан – известнейший ирландский священник и мореход VI века – в одном из двух своих знаменитых плаваний встретил коварную рыбу-остров. Только благодаря чудесной силе святого ни один из путешественников не пострадал. Судя по описанию, морское чудовище, названное Бренданом Ясконий, удивительно напоминает библейского монстра: не черепаха и не кит, а невероятно длинная рыба, тварь, свивающаяся кольцом.

В конечном итоге Левиафан приобрел в глазах людей репутацию хуже некуда. Его окончательно отождествили со злым иудейским демоном глубин Рахабом (Рагабом) (в русском переводе «Книги Исайи» упоминается под именем Раав и назван почему-то «крокодилом», хотя изначально, изображался в виде водяного дракона), и назначили прислужником Сатаны. Левиафан теперь не просто пугал простых смертных или изредка топил корабль-другой. Отныне он был повинен едва ли не во всех таинственных исчезновениях судов в открытом море.

Мало того, возникла зловещая легенда, что, дескать, Левиафан выдыхает облака зловонного тумана, который отравляет насмерть моряков ещё до того, как чудище приблизится к ним. Этим, кстати, объясняли загадку «кораблей призраков» – судов, команда которых бесследно исчезла: от ядовитого дыхания люди сходили с ума и бросались за борт.

Вход в Ад, расположенный, естественно, где-то в границах царства Хаоса, стали изображать в виде разинутой пасти Левиафана, в которую низвергаются вопящие грешники.

Эту моду переняли некоторые зодчие и декораторы, которые придавали различным порталам и гротам сходство с исполинской разинутой пастью. Подобные архитектурные изыски обычно выглядели очень красиво и романтично, хотя и несколько пугающе…

Мало-помалу из морского чудовища Левиафан стал превращаться в падшего ангела. Сперва некоторые отцы церкви высказались, что, мол, есть подозрения, что змей, соблазнивший Еву в эдемском саду, и Левиафан – одно и то же лицо… Конечно, достаточно сложно представить себе страшилище, «круг зубов» которого – «ужас», в роли существа, ласково предлагающего отведать плод с Древа Познания Добра и Зла, но это не останавливало схоластов.

Другие специалисты утверждали, что Левиафан и всяческие драконы и звери, выходящие из моря, в «Апокалипсисе» – по сути одно и то же. Змей очутился в первых рядах дьявольского войска, что поднимется в конце времён против самого Всевышнего. И когда с началом так называемой «Охоты на ведьм» возникла острая потребность в демонах, Левиафан оказался в числе первых кандидатов.

К началу XV века церковь, превратившаяся к тому времени в мощнейшую политическую силу, окончательно расправилась со всеми значительными еретическими учениями в Европе. Однако если врага нет, надо его выдумать. Ведь лишь борьба с опасным противником оправдывает жёсткие меры, с помощью которых утверждают безраздельную власть.

Поэтому схоластами была придумана новая, на деле не существовавшая ересь – ведьмовство, неотъемлемой частью которого была сделка с Дьяволом, либо союз с его подчинёнными-демонами. Так и началась одна из самых мрачных страниц истории христианской церкви – «Охота на ведьм», в ходе которой было уничтожено около 200 000 человек, неугодных духовным и светским властителям Европы.

В наши дни многие не представляют, какое огромное количество духов тьмы было представлено в трудах свежеиспечённых средневековых специалистов в данной области.

Народ следовало устрашить неисчислимостью и прекрасной организацией Воинства Тьмы. Были мобилизованы все агенты зла из Библии, языческие боги, фольклорные существа и наскоро придуманные схоластами бесы.

Естественно, в этой пёстрой компании Левиафан, которому в Писании уделено не так уж мало строк, занял одно из первых мест. Главный специалист по демонологии в Германии XVI века Питер Бинсфельд окрестил Левиафана демоном зависти.

Во время вспышки одержимости во Франции в Луденском монастыре злой дух Левиафан якобы вселился в одну из монахинь – сестру Анну, подбивая её на всяческие еретические и богохульные высказывания.

В этот период Левиафана изображали чаще в виде сухопутного дракона и определяли как павшего серафима. Нередко он выступал в паре с другим таинственным библейским существом, преобразованным в демона – Бегемотом.

К счастью, в конце XVII – начале XVIII веков демоноборческие страсти улеглись, и Левиафан смог благополучно вернуться в родную стихию – море.

Некоторые учёные, пытаясь найти животное-прототип Левиафана среди известных науке представителей морской фауны, всерьёз отводили эту роль китам. Конечно, ни один кит не дышит огнём, да и самый крупный кашалот не смог бы проглотить за раз рыбу в пять километров длиной (даже если бы сумел отыскать столь громадную добычу), как, согласно Талмуду, ежедневно поступает Левиафан. И всё же киты – существа, чьи габариты поражают человеческое воображение.

Другие, в частности известный теолог и филолог XVI века Самюэль Брошар, склонялись к мысли, что Левиафан – крупный гребнистый крокодил (Crocodylus porosus).

Эта рептилия предпочитает пресные или слегка солоноватые водоёмы, но в поисках уютного островка может проплыть по морю больше тысячи километров. Так что в древности её вполне могли считать морским животным.

Взрослые самцы гребнистого крокодила достигают 6-7 метров в длину, а изредка попадаются особи длиной восемь или даже десять метров от кончика носа до кончика хвоста.

Такой восьмиметровый хищник – а гребнистый крокодил нередко нападает и на людей – существо, способное произвести сильное впечатление. У страха же, как все знают, глаза велики.

Наконец, плывущий крокодил извивается всем телом, и гораздо больше, чем кит, напоминает своими движениями змея-дракона. Главный аргумент против теории о левиафане-крокодиле – то, что морской крокодил не встречается ни в Средиземном, ни в Красном море.

Вряд ли даже самые отважные и целеустремленные иудейские и финикийские путешественники могли добраться до побережья Австралии, Индии или Китая, где водится немало гребнистых крокодилов.

Таким образом, значительная часть исследователей продолжает считать, что Левиафан – если вообще когда-либо он и существовал – представляет собой морское животное, неизвестное науке. Александр Мень высказал предположение, что в Левиафане воплотились «подсознательные, далёкие воспоминания о чудовищах глубокой древности», под которыми подразумеваются морские динозавры.

Интересную интерпретацию фигуры морского чудовища, древнего божества Хаоса предложил один из отцов-основателей литературы ужасов, писатель, оккультист, личность во всех отношениях таинственная – Говард Филлипс Лавкрафт.

В его личной, достаточно оригинальной космогонии, присутствует глубоководный монстр Ктулху, заточённый в циклопическом подводном городе. Внешний вид этого стража врат в царство Хаоса, способного призвать на землю древних богов, явно навеян гравюрой Доре, изображающей Левиафана.

Великий Ктулху – это гигантское змееподобное существо. У него есть лапы (но передвигается по суше он скорее ползком), и крылья, которые не дают возможности летать, но, видимо, помогают быстрее плавать, подобно крыльям пингвина.

Автор, правда, добавил от щедрот своих чудищу ещё и щупалец, очевидно, желая сделать его облик более отталкивающим. Лавкрафт сам неоднократно сравнивает Ктулху с Левиафаном, так что не нужно быть профессиональным литературоведом, чтобы понять, из какого мифического океана выудил американский оккультист этого демона глубин.

В новом веке левиафаны порой встречаются в книгах жанра «фэнтези», однако пик их популярности, похоже, миновал. Кинорежиссёры всё чаще отдают предпочтение гигантским акулам и спрутам, а что до литературы, то даже простое сравнение чего-то громадного с Левиафаном в настоящее время воспринимается как явный архаизм.

Безжалостные скептики приложили массу усилий, чтобы развенчать невероятные рассказы, повествующие о чудесах моря. Гигантский огнедышащий морской дракон – существо, способное вызвать у учёных разве что снисходительную улыбку.

Однако успехи науки и техники позволили некоторым любителям загадок минувшего взглянуть на монстра под неожиданным углом. Согласно их предположениям, Левиафан вовсе не мифическое создание, а… инопланетный космический корабль. Или иное фантастическое транспортное средство, способное погружаться под воду и снабжённое некой «топкой» – реактором неизвестного типа, который извергает время от времени огонь и доводит океанские воды до кипения.

Эта гипотеза объясняет огромные размеры монстра и такую достаточно странную деталь библейского «портрета» чудовища как покрывающие тело монстра щиты, пригнанные столь плотно, что между ними «не проходит даже воздух».

Согласитесь, подобная герметичная чешуя – нечто не менее невероятное для живого организма, чем способность выдыхать огонь. К тому же совершенно непонятно, как автор, описавший монстра, смог установить факт воздухонепроницаемости левиафановой шкуры.

Противоречия, однако, исчезают, если согласиться, что дракон на самом деле представлял собой подводную лодку или даже огромный глубоководный комплекс, слухи о котором – сильно искажённые, разумеется, – дошли до народов Азии.

Причём создателями этого чуда техники необязательно являлись пришельцы – со звёзд или какого-нибудь параллельного измерения. Левиафан вполне мог оказаться реликтом древней, бесследно сгинувшей цивилизации, доисторической эпохи, он попросту пересидел на дне океана неведомую катастрофу, уничтожившую саму эту цивилизацию.

И, наконец, чудеса генной инженерии и нанотехнологий подталкивают сделать ещё один шаг и объединить оба взгляда на происхождение чудовища – «биологический» и «технический».

Уже сейчас в лабораториях испытывают системы, представляющие собой гибриды микроэлектроники, наномеханизмов и живых тканей – ведь нынче и для школьников не секрет, что живые клетки – устройства несравнимо более сложные, универсальные и многофункциональные, чем любые микросхемы аналогичных размеров, созданные человеком. А манипуляции с генами позволят приспособить клетку для выполнения практически любых конкретных задач.

Будущее, таким образом, за биологическими или квазибиологическими устройствами (язык уже не поворачивается назвать их «машинами»), а не за мёртвыми металлами и пластиками. И Левиафан, вполне возможно, был выращен в таинственных лабораториях неведомых рас.

До сих пор ли потомки создателей прячутся в его чреве, под герметичной оболочкой, или покинутый Левиафан действует, подчиняясь лишь заложенным некогда в него программам (или, скорее, инстинктам, раз уж речь о «живой» подводной лодке) – остаётся только гадать.

Так или иначе, подобный подход позволяет найти более-менее рациональное объяснение множеству загадочных случаев, имевших место на просторах морей – как в Районе Бермудского Треугольника, так и гораздо ближе к родине мифа о Левиафане.

Американский публицист и исследователь загадочного Чарльз Берлиц собрал немало рассказов о подобных необъяснимых случаях: от внезапно возникающих посреди моря «островах», которые оказываются панцирями неизвестных науке обитателей океанов, до баек водолазов, вроде бы видевших в глубинах чудовищные тени.

Большинство таких свидетельств не заслуживают доверия, но кто может поручиться, что в них не содержится хотя бы намёка на правду? Будущее трудноразличимо и более непредсказуемо, чем океанские глубины, и, возможно, мы ещё не раз услышим об умопомрачительном морском чудовище – могучем Левиафане.

Ю.В. Грузин, кандидат филологических наук